Некоторые учёные утверждают, что, согласно новым исследованиям, свободная воля – всего лишь иллюзия. «Нонсенс!» — говорит Джулиан Баггини.

Какую бы историю об идентичных близнецах, разделённых при рождении, вы не читали, все они следуют определенному шаблону, который был установлен самой запоминающейся из всех, историей о двух Джимах. Джеймс Шпингер и Джеймс Льюис были разделены, когда им обоим был всего месяц. Их усыновили разные семьи, и встретились они друг с другом только в возрасте 39 лет. Когда психолог Томас Бушар из Университета Миннесоты встретил их в 1979 году, он обнаружил, как впоследствии напишет Washington Post, что они оба женились на женщине по имени Линда, потом развелись с ней и женились на женщине по имени Бетти. У них были общие интересы в плотницком и чертежном делах, любимым предметом у обоих была математика, а самым нелюбимым было правописание. Они курили и пили в одинаковом количестве, и даже головные боли у них случались в одно и то же время суток. Сходство было просто жуткое. Многое из того, что определяло их как личностей, как представляется, должно было быть записано в их генах.

Другие исследования лидера в этой теме, Центра исследования близнецов и семьи в Миннесоте, позволяют предположить, что многие из наших черт, более 50%, передаются по наследству, например, подчинение авторитету, подверженность стрессу, а также любовь к риску. Исследователи даже предположили, что в таких вопросах, как религия и политика, наш выбор определяется генами в большей степени, чем мы думаем.

Многих это обескураживает и тревожит. Идея о том, что бессознательные биологические силы движут нашими убеждениями и действиями, казалось бы, представляет реальную угрозу для понятия нашей свободы воли. Нам нравится думать, что делаем выбор, основываясь на наших собственных осознанных умозаключениях. Но имеют ли вообще наши умозаключения какой-то смысл, если наше окончательное решение уже было записано в нашем генетическом коде? И не рушится ли вся стройная система наших взглядов об индивидуальной ответственности, если мы в любой момент можем сказать, что «это мои гены заставили меня сделать это»? Для решения этих проблем мы должны сначала более внимательно присмотреться к опытам с идентичными близнецами.

Профессор Тим Спектор изучает идентичных близнецов в Королевском колледже Лондона на протяжении более 20 лет. С самого начала исследования ему стало очевидно, что идентичные близнецы всегда более похожи, чем просто братья и сестры или неидентичные близнецы. Однако в то время социологи в штыки воспринимали идею о том, что гены являются важным фактором, определяющим наше Я, особенно в таких довольно спорных областях, как уровень IQ, личностные качества и убеждения. Как один из тех ученых, которые принимали концепцию генетической предопределенности, Спектор хотел доказать, что социологи не правы, что нет ничего не-генетического хотя бы до какой-то степени. Оглядываясь сегодня назад, он определяет это время как его «фазу рьяного генетика».

Пожалуй, Спектор действительно заболел этой генетической идеей предопределенности. Запуск в 1990 году проекта «Геном человека», который пытался отобразить полную последовательность ДНК человека, пришелся на начало десятилетия, что давало довольно оптимистичные прогнозы относительно расшифровки того, что же именно наши гены могут нам о нас рассказать. Дэниел Кошланд, в будущем редактор престижного журнала Science, писал: «Польза для науки от этого проекта очевидна. Такие болезни, как маниакальная депрессия, болезнь Альцгеймера, шизофрения и болезни сердца, все мультигенные заболевания, намного труднее понимать, чем даже муковисцидоз. Эти заболевания до сих пор являются корнем многих социальных проблем. Гены могли бы помочь нам раскрыть секреты всех видов недугов, от психологических до физических.

Десять лет спустя Билл Клинтон и Тони Блэр были среди гостей на мероприятии по празднованию «откровения первого проекта человеческой книги жизни», как его представил директор проекта «Геном человека» Фрэнсис Коллинз. «Мы стараемся быть осторожным в такие дни, как эти», — сказал новостной журналист АВС, — «Но это знаменует начало эпохи открытия, которые будут влиять на жизнь каждого человека с соответствующими последствиями для науки, истории, бизнеса, этики, религии и, конечно же, медицины».

К тому времени гены больше не были просто ключом к пониманию здоровья: они стали настоящей отмычкой для открытия почти всех тайн человеческого существования. Практически для каждого аспекта жизни – преступности, верности, политических убеждений, вероисповедания – находился свой исследователь, утверждавший, что нашел ген, отвечающий именно за это проявление нашей личности. В 2005 году в графстве Холл, штат Джорджия, Стивен Мобли пытался избежать казни, утверждая, что его убийство менеджера магазина пиццы «Domino» было результатом мутации в гене моноаминооксидазы А (МАО-А). Судья отклонил апелляцию, заявив, что закон не был готов принять такие доказательства. Основная идея, однако, что ген МАО-А может быть основной причиной проявления насилия, получила широкое признание, и этот ген теперь называют «геном воина».

В последние годы, однако, вера в объяснительную силу генов ослабла. Сегодня немногие ученые считают, что существуют «гены для всего». Почти все наследуемые признаки или черты являются результатом сложного взаимодействия множества генов. Тем не менее, тот факт, что не существует единого генетического триггера, сам по себе подрывает точку зрения о том, что многие из наших самых сокровенных черт характера, наклонностей и даже взглядов генетически детерминированы. Это беспокойство лишь слегка сдерживается тем, что мы узнаем об эпигенетике, которая показывает, сколько наследственных черт «включаются» только в определенных условиях. Ведь возможно, что большая часть этих «включение» и «выключений» происходит очень рано: либо в утробе матери, либо в раннем детстве.

Однако понимание того, что действительно показывают результаты генетических исследований, может помочь нам справиться с нашими переживаниями на эту тему. Ключевым во всех исследованиях является понятие наследуемости. Нам часто говорят, что многие характеристики являются наследственными: например, уровень счастья на 50% является наследственным признаком. Такие цифры звучат несколько завышенными. Но они означают вовсе не то, чем кажутся для человека, далекого от статистики.

Наиболее распространенной является подобная ошибка. Например, аутизм на 90% является наследственным, значит, 90% людей, страдающих аутизмом, получили его от своих родителей. «Но наследственность – это вообще не о случайности или риске передачи», — говорит Спектор. Это просто означает, сколько вариаций в пределах данной популяции зависит от генов. Важно отметить, что они будут отличаться в зависимости от среды и состава популяции.

Спектор отмечает, что к этому можно и отнести, например, показатель IQ, который имеет в среднем 70% наследуемости. «Если вы поедете в США, в район Гарварда, там этот показатель будет выше 90%». Почему? Потому что люди, живущие там, как правило, происходят из семей среднего класса, которые могли предложить своим детям прекрасные возможности для получения образования. Им всем примерно было одно и то же воспитание, отсюда и вариабельность генов, и наследуемость. В противоположность этому можно поставить пригород Детройта, где лишения и наркомания являются обыденными, а наследуемость IQ близка к 0%, потому что окружающая среда оказывает такое влияние. В общем, Спектор полагает, что «любое изменение в окружающей среде имеет гораздо большее влияние на IQ, чем гены», что и наделяет каждого человека своими качествами. Вот почему, если вы хотите предсказать, верит ли человек в Бога, будет более полезно знать, что он родом из Техаса, чем знать его генетический код.

Статистическая неграмотность – это не единственная причина, по которой значение окружающих и экологических факторов часто не берется во внимание. Мы склонны как завороженные смотреть на сходства между идентичными близнецами и меньше обращаем внимания на их различия. «Если взять в расчет близнецов», — говорит Спектор, — «одна вещь всегда покажется вам подсознательной: тики, манеры, позы, смех. Они сидят так же, скрещивают одинаково ноги, берут чашки с кофе, даже если они ненавидят друг друга или были разделены на всю жизнь». Мы можем подумать, что такие вещи отражают более глубокое сходство, хотя на самом деле, это самые поверхностные особенности характера и личности. Если остановиться, сконцентрироваться и попытаться внимательнее послушать их истории, то можно будет заметить как отличия, так и сходства. Идея о том, что наши гены предопределяют всю нашу жизнь, очень далека от того, чтоб быть признанной доказанной. Эти истории показывают, что как раз наоборот.

***

Рождение Энн и Джуди в Повисе, Уэльс, в 40-х годах стало не самым желанным событием для их семьи из рабочего класса, в которой уже было пять детей. Одинаковые они были или нет, Энн и Джуди были отправлены жить с разными тетками. Через три месяца Джуди вернулась к своей биологической матери, так как ее тетя не могла поднять еще одного ребенка. Но для бездетной 50-летней пары, которая взяла на попечение Энн (хотя никогда формально не приняла ее), это был последний шанс ощутить родительскую радость, поэтому у них девочка осталась.

Энн и Джуди, которые сейчас уже на пенсии, рассказали мне свою историю в доме Энн в Крикхауэлл на краю Брэкон Биконс за чашечкой кофе и домашними уэльскими пирожными. Их опыт является ценным для тех, кто был впечатлен рассказами о том, какие сходства бывают между однояйцевыми близнецами, и показывает, что мы ничто иное, как продукт наших генов.

Хотя девочки росли в одном городе, они жили в разных его частях и ходили в разные школы. Дома, в которых выросли Энн и Джуди, были очень разными. Отец Джуди управлял поездами на сталелитейном заводе, ее мать, как и большинство женщин в то время, не работала. Семья жила в самом обычном доме с двумя спальнями и двумя комнатами на первом этаже с туалетом, расположенном в саду. Четыре старших брата Джуди все время работали, и к тому моменту, когда ей было пять лет, она осталась со своей сестрой Ивонн.

Энн была воспитана в недавно построенном доме с туалетом внутри. Ее отец был чернорабочим на сталелитейном, однако они были обеспеченными, отчасти потому, что у них не было детей, но еще и потому, что они были «очень осторожны с деньгами». Энн вспоминает, что «сахарница никогда не была полностью заполнена, чтоб не поощрять людей брать как можно больше сахара».

Джуди сказала мне, что она была уличным ребенком и все время проводила на улице. Энн же все время проводила, уткнувшись носом в книгу, и была сама по себе. В то время как Энн сдала экзамены в начальной школе и перешла в гимназию, Джуди этого не сделала, и, в конечном итоге, отправилась в обычную среднюю школу. В возрасте 15 лет Джуди предложили место в гимназии, когда она туда поступила, она обнаружила, что вдруг изучает алгебру и геометрию в классе, где все остальные делали это уже в течение трех лет. Она старалась изо всех сил. Через четыре месяца Джуди бросила гимназию и отправилась работать в мебельном магазине.

Энн, тем временем, быстро окончила школу, хотя она тоже ушла рано, потому что ее 66-летний отец выходил на пенсию. «Я просто чувствовала, что это несправедливо оставаться в школе, когда они были на пенсии», — говорит Энн. В 16 лет Энн начала работу в местных муниципальных органах как белый воротничок, немного после того, как Джуди стала работать в цеху.

Хотя пути близнецов уже расходились до этого момента, следующим этапом в их истории является тот момент, когда их истории сверхъестественным образом начинают походить друг на друга. Менее, чем через шесть месяцев после начала работы, Энн забеременела и ушла с работы. Два месяца спустя Джуди также забеременела и бросила курсы медсестер, на которые она поступила. Оба отца, будущие мужья, оказались довольно вспыльчивыми.

Тем не менее, дальше снова появляются различия. Энн не осталась в браке надолго. «Я ушла и вернулась домой, и они были очень благосклонны, когда узнали, что происходит». Джуди, напротив, оставалась с мужем в течение 17 лет. «Я бросала его, но всегда возвращалась. У меня не было поддержки, у меня было трое детей, и к тому моменту мне был 21 год». Ее мать не помогала. «Отношение моей матери было таким: ты сделал свою кровать, ты на ней и лежи», — объяснила Джуди. Энн прекрасно понимает уступчивость Джуди. «Представьте себе, что у вас дома трое детей, вы сами без какой-либо квалификации, никаких перспектив на горизонте. Вы сразу увидите, что ваша жизнь довольно неплоха».

Они начали поддерживать отношения только после того, как родной брат Энн прочитал об исследовании Университета Миннесоты в газете и написал в университет о ней с сестрой. Когда им было по 48, они вместе отправились в Миннесоту, чтобы встретиться с учеными. Теперь близнецы на пенсии. Джуди говорит: «Я думаю, что мы прошли одну и ту же дистанцию».

Но существуют важные различия в том, как прошла их жизнь, и в том, какими людьми они стали. Совершенно очевидно, что Энн была более обеспеченна, но вы также можете увидеть различия в их физическом состоянии. «У Джуди была гистерэктомия, а у меня – нет», — говорит Энн. – «У Джуди появились проблемы с почками, а у меня – нет. У Джуди высокое давление, у меня – нет. Но при этом она сильнее меня».

Существуют также различия в их взглядах и социальном поведении. Хотя их политические взгляды очень похожи, Джуди говорит о себе: «Я христианка, ну, наверное, агностик, я думаю». В то время как Энн называет себя убежденным атеистом. Энн также считает, что она более дипломатична и менее груба, чем Джуди. «Вероятно, это из-за разницы в образовательном уровне. Джуди принимает более активное участие в жизни детей и внуков, советует им что-то, я бы этого делать не стала». Они согласны, что многое зависит от культуры: Энн, например, ведет себя в социуме согласно стратегии человека среднего класса.

История Энн и Джуди показывает, что от наших генов зависит только то, что описывается вероятностными возможностями. Это ограничения на то, кем мы можем стать. Так что как бы нас не воспитывали, в большинстве из нас проявятся такие качества, как экстраверсия или интроверсия, веселье или серьезность. Но это далеко от утверждения о том, что то, кем мы станем, записано в нашем геноме. Скорее всего, различные варианты «записаны карандашом», а наш жизненный опыт уже определяет, какими мы должны получиться в итоге.

***

Тим Спектор считает, что окружающая среда в подавляющем большинстве случаев оказывает большее влияние, чем гены, что отлично показано на примере Энн и Джуди. У сестер одни и те же гены, но большая обеспеченность Энн позволила ей учиться в лучших условиях, заработать больше денег и не иметь серьезных проблем со здоровьем. Слишком больше внимание к генам ослепляет нас, а ведь истина проста: доступ к финансовым и образовательным ресурсам остается самым важным определяющим фактором того, насколько мы преуспеем в жизни.

Хотя принадлежность к среднему классу может улучшить ваши шансы на успех в жизни, другие негенетические факторы также играют огромную роль. Например, рассмотрим детей войны Маргарет и Эйлин из Престона, Ланкашир, еще одних идентичных близнецов, которые воспитывались в разных семьях. Приемным родителям Маргарет принадлежал дом; туалет в доме Эйлин находился на заднем дворе. И все же именно Маргарет завалила выпускные экзамены в начальной школе из-за нервной перегрузки, тогда как Эйлин с легкостью их сдала. Приемная мать Маргарет была жесткой, и, когда девочка сдала экзамены на второй раз, мать сказала ей, что она не сможет продолжить обучение в гимназии, так как ей уже приобрели форму для другой школы. Как Маргарет сейчас говорит Эйлин: «Твоя мама говорила тебе, что тебя любят и что тебя усыновили, потому что это было необходимо. Моя мама никогда такого мне не говорила. Я помню, как просыпалась, когда мне было восемь лет, думая, что я была чьей-то дочерью, но была нежеланным ребенком. Это ужасная мысль, она действительно способна травмировать ребенка в восемь лет».

Эйлин соглашается с тем, что у нее в жизни все сложилось лучше в плане любви и привязанности. «Моя мама всегда говорила, что моя биологическая мать, Элен, поступила правильно, отдав меня к приемным родителям. Она всегда отмечала, что они выбрали меня, потому что хотели меня. Я была в безопасности, несмотря на то, что я должна была жить в невзрачном бунгало».

Еще одно отличие в их жизненных путях – это выбор мужей. «Ты побывала дальше, чем я», — говорит Эйлин Маргарет, потом поворачивается ко мне и добавляет: «Я думаю, она более или менее закончила свою программу минимум на эту жизнь. Мой же муж не будет путешествовать, он в этом не заинтересован. Я должна как-то вытащить его из страны».

***

Идентичные близнецы показывают нам, что в споре природы и воспитания нет однозначного победителя. Оба играют определенную роль в формировании личности. Но хотя у нас есть основания сомневаться в том, что наши гены определяют нашу жизнь в некотором абсолютном смысле, это не позволяет нам меньше беспокоиться о вопросе наличия у нас свободы выбора.

То, кем мы являемся, — это продукт природы и воспитания и больше ничего, в какой бы пропорции они не внесли свой вклад. Вы формируетесь под воздействием сил, которые находятся за гранью вашего понимания, вы не выбираете, кем становиться. И поэтому, когда вы собираетесь делать выбор в жизни, который действительно много значит, вы делаете это на основании убеждений, ценностей и взглядов, которые вы не выбирали.

Хоть это и кажется довольно тревожным, на самом деле, трудно понять, как же могло бы быть иначе. Например, вы поддерживаете распределительную налоговую систему, так как считаете, что это справедливо. Откуда появилось это чувство справедливости? Возможно, вы долго думали и пришли к такому выводу. Но что вы задействовали в течение этого времени? Сочетание способностей и склонностей, с которыми вы родились, а также информацию и навыки мышления, которые приобрели в ходе жизненного пути. Другими словами, сочетание наследственных факторов и факторов окружающей среды. Тут больше нет места чему-то третьему. Вы не ответственны за то, как вы появились на свет, и за то, в какой сфере деятельности вы нашли себя. После того, как вы станете достаточно взрослым и начнете достаточно осознанно думать о себе как о личности, ключевые взгляды и точки зрения вашей личности уже устоятся. Да, ваши взгляды могут поменяться позже каким-то жизненным опытом или при помощи мотивирующих книг. Но вы опять же не выбираете вещи, которые меняют вас. Даже то, как мы говорим о таком опыте, подразумевает это. «Эта книга изменила мою жизнь», — говорим мы, а не: «Я изменил свою жизнь с этой книгой». Мы как бы признаем, что, прочитав ее, не мы выбрали поменять что-то в жизни. Мы просто никогда не будем прежними.

В литературе о свободной воле обычно останавливаются на моментах выбора: был ли я волен в тот момент сделать что-то иное, кроме того, что я сделал? Когда мы спрашиваем это, часто оказывается, что возможен был только один вариант. Иногда это происходит, потому что мы думаем, что обстоятельства ограничивают нас. Но, возможно, существует более фундаментальная причина, почему в момент выбора мы не можем поступить иным образом. Характер человека, стоящего перед выбором, является ключевым фактором, определяющим исход.

Чтобы считать себя по-настоящему свободным, казалось бы, нам необходимо быть в каком-то смысле ответственным за то, кто мы есть, и эта ответственность должна распространяться на все аспекты жизни полностью: ваши ценности и убеждения должны зависеть только от вас и больше ни от кого. Если мы не несем ответственности за то, кто мы есть, как мы можем нести ответственность за то, что мы делаем? Но когда мы рассматриваем роли природы и воспитания, ценности и убеждения, которых мы придерживаемся, кажется, не являются предметом выбора. Мы формируемся, в конечном итоге, силами вне нашей зоны контроля. Эта мысль, которая однажды появилась на поверхности, приводит многих к выводу, что свобода воли и ответственность являются невозможными вещами. Если копнуть глубже, вы столкнетесь с некоторыми факторами, которые, в конечном итоге, не будут зависеть от нас. И если они находятся вне нашего контроля, как же мы можем нести за них ответственность?

***

Но если поразмыслить, то мы должны быть более оптимистично настроены, даже не имея полный контроль. Первым шагом на пути к принятию должно стать понимание, что это был бы очень странный человек, чьи действия не проистекали бы из его ценностей и убеждений. И чем больше мы так считаем, тем меньше мы действительно ощущаем свободу выбора. В 1521 году священник эпохи Реформации Мартин Лютер, например, сказал тем, кто обвинял его в ереси на сейме в Вормсе: «Вот я стою. Я не могу иначе». Это не отрицание его свободы, но утверждение его свободы действовать в соответствии со своими ценностями.

Мы не можем изменить наш характер щелчком пальцев, да и мы, вероятно, не хотели бы этого. Убежденный христианин не хочет свободы проснуться однажды и стать мусульманином. Семейный человек не хочет убежать как можно скорее с няней своих детей, напротив, хочет остаться со своей женой и детьми. Фанат Шостаковича, как правило, не хочет свободы предпочесть ему Эндрю Ллойда Уэббера. Важный момент в том, что эти ключевые предпочтения не поражают нас в первую очередь как возможности выбора. Вы не выбираете то, что кажется вам крутым, что вы считаете, вы должны любить, что просто кажется вам нужным. Эти основные предпочтения являются довольно специфическим выбором, возможно, даже искаженным, сформированным современным акцентом на выборе как важнейшем аспекте свободы воли.

Более того, идея, что любой вид разумного существа мог бы выбирать свои основные предпочтения и ценности, является непоследовательной. На каком основании может быть сделан такой выбор? Без каких-либо ценностей и взглядов не существовало бы никакой причины предпочитать одно другому. Представьте себе прихожую на небесах, где люди ждут, когда они отправятся на землю. Какой-то ангел спросит вас, хотели бы вы быть республиканцем или демократом? Как вы могли бы ответить, если вы уже не имеете какие-то взгляды на этот вопрос, которые могли бы склонить чашу весов в сторону конечного выбора? Это невозможно.

На протяжении всей истории человечества люди не было проблем в вопросе принадлежности всех людей к каким-то основным типам личности с рождения. Идея наследования у родителей является практически универсальной культурной константой. Идея о том, насколько природа и воспитание способствуют тому, кто мы есть, довольно интересна, но она не меняет того факта, что ключевые проявления нашей личности не были выбраны, никто никогда даже не думал, что мы способны выбирать эти черты.

Принять это, в конечном счете, будет более честным, чем отрицать. Понимание, насколько наши убеждения формируются факторами вне нашего контроля, на самом деле помогает нам получить больший контроль над ними. Это позволяет нам чаще обращаться с вопросами к нашим чувствам, является ли что-то очевидным, если наше воспитание или характер были другими. Только признав, насколько это не в нашей власти, мы можем взять под контроль все остальное. Более того, принятие того, насколько убеждения являются продуктом того, что мы не выбирали в прошлом, поможет нам быть менее категоричными и больше понимать друг друга. Это значит, что никто не способен быть абсолютно объективным, поэтому мы должны смиренно признать тот факт, что, хотя мы все стремимся к объективной истине, никто из нас не может похвастаться тем, что достиг ее.

***

Некоторые все еще могут быть недостаточно убеждены в том, что нам надо расслабиться по поводу природы и воспитания. Если мы не в полной мере ответственны, может показаться, что обвинять людей за их действия – это несправедливо. Если это кажется убедительным, то это только потому, что такое представление основано на ложном предположении, что единственно возможной формой реальной ответственности является полная ответственность: что все, что касается вашей личностей, веры и действий, является результатом только вашего свободного выбора. Но наше повседневное понятие ответственности, конечно, не отвечает таким требованиям. Это наиболее очевидно в случае небрежности. Представьте, что вы откладываете ремонт крыши, и она разрушается во время сильного шторма, убив или ранив людей. Крыша не рухнула, если бы не шторм, и погода явно не находится под вашим контролем. Но это не значит, что вы не должны нести ответственность за то, чтобы поддерживать дом в должном состоянии.

Если единственная форма ответственности – это абсолютная ответственность, то никакой ответственности не может быть вообще, потому что все, что происходит, в какой-то мере включает в себя факторы, не зависящие от нас. Как лаконично и точно выразился философ Джон Мартин Фишер: «Полный контроль – это полная чушь, метафизическая мегаломания».

Многие аргументы, которые имеют своей целью развенчать понятие свободной воли, сильны только тогда, когда вы подразумеваете под ответственностью только абсолютную ее форму. Почти все, кто отрицает свободу воли, рассуждают в категориях или абсолютной ответственности, или ничего. Голландский нейробиолог Свааб, который называет свободную волю иллюзией, делает это, поддерживая определение свободной воли, высказанное ученым Джозефом Прайсом: «Способность выбирать, действовать или воздерживаться от действий без внешних или внутренних ограничений». Неудивительно, что он вынужден сделать вывод о том, что «наше нынешнее значение в нейробиологии дает понять, что не существует такого понятия, как абсолютная свобода». Точно так же, как он утверждает, что существование бессознательного принятия решений в мозге «не оставляет места для чисто сознательной свободной воли». Это так. Единственный вопрос – это почему так необходимо абсолютизировать понятие свободы?

Ответ, казалось бы, должен оправдать в каком-то плане эту точку зрения. Как Августин полагал в четвертом веке, «тот факт, что любой, кто использует свободу воли, чтобы грешить, впоследствии будет наказан Богом, показывает, что свободная воля была дана нам для того, чтобы люди жили справедливо, ибо такое наказание было бы несправедливо, если бы свободная воля была дана и для того, чтобы жить праведно, и для того, чтобы грешить». Если же это не наш выбор, то это выбор того, кто нас создал, значит, Бог является ответственным за все наши грехи. Следовательно, как выразился Эразмус, свобода воли необходима для теологии, «чтобы позволить грешникам, которые умышленно согрешили, быть заслуженно осужденными; чтобы очистить Бога от ложного обвинения в жестокости и несправедливости; чтобы освободить нас от отчаяния, защитить от безразличия и подтолкнуть к высокодуховной деятельности».

Абсолютное наказание требует абсолютную ответственность, которой не существует. Поэтому мы не должны беспокоиться о нашем генетическом коде, определяющем нашу личность, о его решающей роли в ее формировании. Только формы свободы и ответственности, которые являются возможными, и стоит иметь в виду, но они являются неполными, неабсолютными. Наука не говорит нам ничего о том, что управляет свободой воли. Мы знаем, что люди реагируют на определенные ситуации. Мы знаем, что у нас есть разные возможности самоконтроля, которые могут усиливаться или ослабевать. Мы знаем, что есть разница в действиях по принуждению и по собственной прихоти. Настоящая свобода воли, не философская фантазия, требует не больше, чем все эти факторы, чтобы мы могли управлять нашими собственными действиями. Она не требует невозможного подвига в переписывании собственного генетического кода в утробе матери.

Если мы привыкли думать о свободе только в абсолюте, любое малейшее ограничение будет выглядеть ущербной формой свободы. Вы могли даже определить свободу как возможность совершать ограниченный выбор в рамках большой сдержанности. Но это было бы ошибкой. Неограниченная свобода – это не только иллюзия, она просто не имеет смысла. Не хотелось бы даже, чтобы имела. Короче говоря, идея о свободной воле должна быть выброшена на мусорку. Скатертью ей дорожка.

Источник: fleming.pro